Старьё 16 года

[brbbrbrbrbrquinn]

Люблю Миро, люблю Шило, и не написала бы нихера, если бы не частое упоминание первым последнего в положительном контексте.

Мирон заходит в гримёрку, но ему тяжело подавить в себе смущение и избавиться от ощущения неловкости - потому что он уже отвык от того, что кто-то находится выше него, но к этому человеку он испытывает какое-то странное чувство: и чувствует то, что они очень разные, и что-то общее между ними есть: желание как-то свернуть с проторенной дороги. Возможно, они оба даже немного завидуют друг другу: Мирону хотелось бы обладать такими же навыками к сторителлингу, а Антону хотелось бы хоть немного такой же популярности. И оба они шагают теперь по схожим аудиториям: людям с жаждой искать глубинный смысл в каждой фразе.
Мирон не знает как вести себя в этой ситуации, поэтому машинально протягивает руку для рукопожатия.
- Здравствуйте, меня зовут Мирон Фёдоров, Оксимирон. - и улыбается. - Я хотел бы обсудить возможность совместной работы.
Он не знает, как нужно вести себя с... такими людьми. Но Антон на удивление добродушно улыбается, лицо изрезано морщинами, волосы взъерошены как у птенца, свитер растянутый. Рукопожатие у него не крепкое, пальцы сухие. Как будто он живёт уже очень давно, отсидел все сроки за заказные убийства. За каннибализм, за ещё невесть что. За всё за что только можно было отсидеть.
- Антон Черняк, Шило, очень приятно. - отвечает тот тихим голосом и указывает на кресло рядом с тумбочкой. - Присаживайтесь, Оксимирон.
И что-то в происходящим так неправильно, так странно. Мирон думал, что и гримёрка будет выглядеть мрачновато, антураж будет соответствовать образу исполнителя, но рядом с окном на кресле лежит незаконченное художественное полотно с всадниками и бескрайними степями, простирающимися за горизонт.
- Какую совместную работу вы предлагаете? - спрашивает Антон, беря со столика пачку сигарет, смотрит на Мирона и задаёт вопрос. - Не против?
- На здоровье. - отвечает Фёдоров и сам чувствует в себе желание закурить чтобы разрядить обстановку. - Я про участие на моём следующем альбоме. Мне нужно чтобы вы озвучили персонажа, который пытался бы сбить лирического героя с выбранного пути, одновременно направляя его на другой, стимулируя его жить рефлексами, а не рефлексиями.
- Понятно. - отвечает Шило, закуривая. - А можно ознакомиться с текстом прямо сейчас?
- Да, конечно. - Мирон протягивает лист своему визави и чувствует себя при этом так, будто боится того, что Антон откажется читать этот текст, а больше никого в этой роли он не видел. Но одновременно он чувствует азарт и интерес.
Черняк вчитывался в текст довольно долго, иногда запрокидывал голову к потолку, будто проговаривая текст в голове, придавая ему новые смыслы, значения...
- Мне кажется, что речь героя несколько... не подходит ему.
- Почему?
- Потому что он изъясняется сложными понятиями, что создаёт ощущение его тяги как раз к рефлексии. Он не ведёт себя не так, будто он ведом собственными наитиями, а так, будто он долго и планомерно строил вокруг своих действий собственную философию. В нём слишком много вас... можно на ты?
- Можно.
- Он не кажется оппозицией главного лирического героя песни, т.е. тебя, он кажется лишь стороной, так как говорит твоими словами. Да и слушатель поймёт, что просто голос изменился, а персонаж тот же.
- Я могу переписать, чтобы он был меньше похож на меня.
- Но это всё равно будешь ты. Я считаю, что это надо будет оговорить...
Дверь в гримёрку распахивается, в проёме оказывается Файн:
- Антон, через десять минут начинаем... здравствуйте. - добавляет он, глядя на Мирона, после чего быстро подходит и жмёт ему руку.
- Дмитрий Файн, соавтор текстов и продюсер «Кровостока», приятно познакомиться. - от знакомого имени на секунду по спине пробегаются мурашки, но он остаётся невозмутимым.
- Мирон Фёдоров, взаимно. - отвечает Мирон, отмечая про себя, что Файн выглядит куда солиднее: более крепкого телосложения, сбитый, голос твёрдый с какой-то внутренней силой, рукопожатие крепкое, хоть и очень быстрое.
- Извините, но у нас с минуты на минуту выступление, так что если остались какие-то вопросы, то я оставлю вам контакты для связи.
Шило, кажется, вообще пропадает в этой комнате, не издавая ни единого звука кроме стука костыля и гипса об пол.
- Это было бы замечательно. - отвечает Мирон и говорит вслед Антону. - Стало быть, это не последняя встреча у нас?
- Стало быть да. - улыбается тот в ответ.